Ну, это вот всё, слава Богу, получилось. А больше никак! А с Владимиром это не получалось никак, он слишком закукоженный. Ну, не идёт!
И сейчас?
Сейчас, не знаю. Ну, увидите там в камере, посмотрите. Ну, трудно это делать. Они не актёры, им не постичь всего этого сразу.
Тем более всё это в первый раз.
Да. И люди, слава Богу, доверяют мне, готовы к каким-то тренировкам, но не готовы к искусству. Это же запредельно, участие в искусстве или в творчестве. Ведь это же всего 7 дней. И нужно и отжаться, и подпрыгнуть и тут ещё какое-то искусство! У человека психика едет, это трудно, не вмещается, если до того этого не было. Представляете, если увловно 40 лет человеку говорят: "Делай это - получишь деньги." А тут я говорю: "Делай это, делай это, делай это" - не понятно!
Андрей Алексеевич, а чего же не хватает?
Личность еще не сформирована. Всё-таки люди у нас кто - экономисты, химики, физики, инженеры. Вот взять черепную коробку открыть и сказать: "Давай, твори!" Ни разу не было этого. Тяжело. И я в спортивном костюме не воспринимаюсь как художник - с мольбертом, бантом, или с дудочкой там Аполлон какой-то. Я воспринимаюсь только как тренер, и вдруг тренер начинает говорить об искусстве! Несоответствие стереотипов. Обычно же нужно - ну, что там? - там волосы всклокоченные, а тут дисциплина. Нельзя опаздывать. А у них же у творцов - всё вне времени, вне пространства! И вот меня не воспринимают как тренера по искусству, скажем, или по творчеству. Тренер - ну, значит, дядька-тренер, говорит, отжимайся, кидай посох, командует... Тяжело. А я хочу, чтобы было восхождение на гору и любование красотой. А люди просто устали. Я говорю: "Ну как, красиво?" Говорят - красиво. Я говорю: "А поцеловать?" Ну, природу, имеется в виду, это вот всё впитать в себя и, спустившись, там потом об этом сказать.
- Ну как вы там поднялись на гору?
- Было тяжело.
Ну, вы как будто и не были там. Но преодоления этого мне не интересно. Раскрытие этих вещей - мне интересно. Потому что просто оздоровить людей - это не вопрос, всякие там позвоночники, талии - это просто мышцы, не вопрос, легко - тьфу! Только дайте тело - я там всё разработаю, не вопрос! А вот раскрыть человека, и чтоб это закрепилось как после фиксатора в старых черно-белых фотографиях - вот это интересно!
Андрей Алексеевич, а восхождение опасно?
Соображать надо. Ну, люди же понимают - упасть можно, и всё, уже есть опасность. Но на всех скалах, на которые мы поднимались, ну, даже если просто отпустить руки и ноги и повалиться мешком, если только не свернуться клубком, чтоб лучше катиться - это уже совсем от дурости, а просто вот распластаться и не терять сознания, ну, это будет, ну, метра два - и всё. Уклон, ну, сколько там - ну, градусов 45, 50, 60, сыпучий материал, это, это. Самое простое, это техника безопасности, отпусти всё, но расслабься и распластайся, и тебя просто о ближайший камень или об дерево тряханет там - и всё! А настоящее восхождение - это внизу десять метров и только висеть на пальцах. А пальцы слабые. Люди такие, они не понимают, что можно так стать, они не крутят телом. Ну, ладно, это уже другое. То есть не чувствуют своё тело. Но там есть возможность вот так перегнуть, и тогда человек поднимается. А человек стоит боком. Говоришь - делайте так, отвечают, так нельзя, потому что где-то читала, что можно только вот так. Ну, ладно, думаю, какой я там тренер! Не слушаются даже. Это же легко всё делается. Но тем не менее оно просыпается это творчество, просыпается. Вот я говорю, что плохо, что тупые, что закукоженные, но что выше среднего уровня - однозначно!
А на Кипре уже что-то было, раскрытие каких-то творческих качеств?
Ну, что-то произошло. У Владимира пробило лидерские и организационные качества, такое видение некое наперёд, на шестом уровне, если карму брать. Некоторые снимки, но не репортажного типа, то есть пришёл, увидел, победил, а когда долго старается - тогда да. Ну, что ещё? Ну, вот это как достижение, да. А так оздоровились все, впечатлений там на 10 лет.
А вот раскрытие творческое у многих получается?
Многие пишут. Я всех там напрягал писать стихи. Некоторые стихи ну, такие, нормальные. Это да. Но представьте себе, футболисту на спортивных сборах говорят: "Пиши стихи". И нормальные, не дурацкие. И каждый раз заворачивают. Там пять дней заворачивал, потом начало что-то там более-менее получаться. В этом плане - да. То есть они начали чувствовать. И это неэффективно как результат, потому что его нет, но то, что у них там сдвинулась эта штука, и они начали чувствовать ритм - это да. Ритмика была у всех. Рифма и смысл - это я просто не обсуждаю, но ритмика была. У всех. Все сдали. Все. Там по два, по три стиха.
А в Турции?
Мне там было тяжеловато всё это совмещать и выводить вас на путь истинный. Чтобы не было этого пагубного влияния, растления малолетних. Там другое было. Но такого не было. Сейчас во Франции я хочу наворотить.
А что там было главное с Вашей точки зрения?
Главное - помехоустойчивость! То есть воспитывалась там такая достаточно важная вещь.
Андрей Алексеевич, сложнокоординационные движения - это один из видов ситуационных тренингов, чтобы почувствовать ритм?
Ну, да. Ритм чувствуется в борьбе, ритмика чувствуется в скалолазании, чтобы, не думая, сразу - прыг, скок, а тут рукой, а тут ногой, и туда куда-то вот попасть. Чувствовать ритм, войти в ритм - и вперёд, вперёд, вперёд, вперёд! Вот ритмику где через тело почувствуешь? То есть - борьба, реальная борьба из тренингов таких и скалолазание. Всё. Больше ничего нет в мире. Просто больше ничего. Борьба - это реальная борьба, взять за шкирку и повалить. Но вы же не борцы. Ну, кто там у нас борец - всё это ерунда. Потом работа с посохом на скоростях, с перекидываниями и так дальше. Вот это, вот всё. А дальше сама ритмика жизни - обед, завтрак, тренировки, там, быстренько душ, потом то, туда сбегать, с тем поговорить, так, так, так…
А дальше ритм стихотворения или ритм фильма?
Да. Ритм задаётся временем. То есть там, слава Богу, я спокоен. В 6 на улице, то есть в 5 подъём, в 6 на улице, в 7 заканчиваем тренировку, в 7.30 завтрак до 8, потом в 9 собрались, до 11 тренировка, потом некое свободное время, но оно от сих до сих, потом обед, час сон, потом лекция либо тренировка, потом опять тренировка либо лекция, потом ужин, прогулка и потом сон. Вот это ритм. Тут всё детерменировано.
В принципе всё построено так, чтобы раскрыть...
На ритм. Ритмика жёсткая, но не получается, как в музыке, там же в долю секунды услышишь, что лажу кто-то дал, а у меня там вы знаете, какие опоздания. Вот эта вот четкость, она приучает к чувствованию ритма уже телесно, как в пространстве. Я это заложил в 1998, и до сих пор, худо-бедно, моя музыка всё-таки работает 7 дней. А дальше накладывается что-то. Есть основная несущая частота, а дальше модуляции и… поехали, погнались.
Андрей Алексеевич, а как вы снимать начали?
Купил камеру за два дня до этого, распаковал её, там чехольчик был, и положил туда. И посмотрел, как она включается и как она выключается. И как вставляется кассета. Всё. Я даже этот фильм снял, не умел еще пользоваться выносным микрофоном. Такой ерундой не умел пользоваться. И весь этот звук, как вы видите, писал на камеру. Там он очень плохого качества. Вот так и научился.
А остальное всё опыт?
Так понятно же. Я, всё-таки, писатель.
Однозначно. Ну, и как нас учили всех в школе? Общий вид, деревня спящая и так далее. Потом деталь какая-то. Едет телега. На телеге человек. Его портрет. То есть общий план, средний план, крупный план. Ну, а дальше там взаимодействие деталей, уход опять на общий - мысли в голове у этого крестьянина. Значит, такие-то. Опять целая картина. Потом он кого-то повстречал. Кого? Опять уход на середнячок. И вот так оно всё и строится.
То есть сюжет завязывается, строится сценарий?
Ну, конечно.
Я смотрю на монитор и вижу: человек далеко или близко, ну, вот я чувствую это.
Я поняла. Это сродни тому, как слово чувствуется. То есть общие принципы и там, и там.
Да. Да. Надо дать зарисовку городка. Понятно, это вот так, вот так делается. Значит, это снять, это снять. Детали подснять. И всё это, чтобы тренога не шаталась. Вот такие простые вещи. И чувствование, что - некрасиво. Я чувствую, красиво или некрасиво. Чувствую, красиво, значит, оно! Дальше это, это, это и… пошло. Вот когда Владимира снимал, надо, чтобы у него было хорошее настроение, а у него там была болячка, значит у меня должно быть в тысячу раз лучше настроение, чтобы его вытягивать и тащить взрослого мужика куда-то в непонятные горы, под снег, тяжелая дорога и так далее. Это интересно рассказывать. Возьмите вот эту ноющую даму и за её деньги начните её мучать, издеваться над ней психически. Это вот такая работа. И всё это снимать, чтоб вы еще были в кадре, это вот такая задача, ну, я тоже там хожу и чего-то делаю. И вот мы едим там в ресторанчике, помните там, зашли, я смотрю - о, слава Богу, народу нету! Пока нету народу, мы садимся, быстренько заказываем, и я начинаю снимать: это, с этой стороны, это, снимаю так, перехлёстом, крупные планы... А что это такое? Это надо взять треногу, поставить треногу, треногу, сюда сесть, взять треногу, переставить треногу, поставить, съесть кусок. Это работа.
Это работа!
Это работа параллельно с едой. И чтобы не было заворота кишок, в том числе, чтобы я ощущал радость от этой еды, у меня должно быть устойчивое состояние. Устойчивое состояние. Не меняющееся, нацеленное на определенную сверхидею. Это всё нужно снять, потом спрятать, и всё-таки дожрать эту еду, непонятную. И при этом сохранить какую-то беседу, чтобы была атмосфера, чтобы человек не выпадал совсем в какой-то свой минор.
А сверхидея - раскрытие человека?
Ну, да.
А это интересно?
Да, конечно, интересно. Вот он подъезжает на автомобильчике, я там все отследил, забежал вперёд, уже знаю, что сниму, где стану, вот оттуда выеду, сюда подъеду. Дубль только один, уже второй не получится. Быстренько поставил камеру, так я когда был здесь, то представил, как будет камера смотреть отсюда, чтобы там не было пустого пересечения, чтоб было здесь... Вобщем представил всё это, представил, быстренько побежал туда, там всё включил, махнул там рукой и подвёл сюда. Заходит. У меня же нет второго дубля, я же снимаю по ходу пьесы. В этом этот фильм даже лучше, чем "Финская гармония". Именно потому, что это было в первый раз. И снимался он так, чтобы ищущим было понятно, понятно, что в фильме методика заложена включения творчества. Методика упражнений. Как это: смотрят "Обучение в горах" - а там же нет упражнений! Это другой фильм, не о том, как растягиваться и не как съезжать на лыжах. Но хороших фильмов много, как съезжать на лыжах. Как раскрывается человек! Вот в 2004 я это так увидел. Лучшего ничего не мог сделать. И камеру держал первый раз в жизни. И даже фотографию, которая пошла на обложку, я снимал на простую мыльницу. Там я сам снимался в одной футболочке на морозе для понтов. А ведь всё делается не просто так - выбирается время, пока на эту гору никто не поднимается. А это значит: пораньше встать, сделать зарядку, до этого, чтобы поехать туда, в машину хорошо накачать бензин, подняться, поехать туда, пока никого нет, поставить треногу вот здесь, здесь, понять, вот так Владимир стоит, вот так движется, надо, чтобы было красиво, быстренько одеть одежду, ну, такую разную взять, чтобы снимать и так, и так, и так, это поснимать, и при этом не должен замёрзнуть Володя, который дрожит, и должно быть хорошее настроение, и покататься, и потренироваться, потом всё это поснимать, и что-то пожрать опять и так далее. Вот такая вот работа! Но зато люди видят, что я какой-то сверхидейный. Видят, что у меня в голове чего-то есть и соответственно подтягиваются.
Андрей Алексеевич, скажите, пожалуйста, Гранд-мастер-класс для вас наиболее интересная форма творческого самовыражения?
Мне нравится работать в Гранд-мастер-классах. Но в последнее время мне очень нравится записывать песни. Обычная норма, чтобы записать песню, ну, для вокалиста какого-то - от 15 до 20 часов. Я за час записываю. Я никакой не профессионал, я самоучка. А как это происходит? У меня нет другого варианта, я должен всё сделать, записать вот когда я приехал. Так не работает никто!
А как это происходит? Я приехал, между делом - я все делаю между делом! Музыку я ещё не слышал. Прихожу, беру, показываю. Говорят: хорошо, классно. Давайте писать. Ну, и поехали. В этом моём диске заложено такое творческое нахальство. Ну, раз с одной песней всё хорошо - дальше поехали. На всё про всё уходит в среднем один час на песню. Ну, там чистой работы - минут 20, остальное - это попить чайку, потусоваться. Так не работает никто! А как это возможно? Пока я работаю над стихами, они всё время крутятся у меня в голове.
Понятно.
Ну, вы понимаете. Когда я отдаю Денису стихи, он пишет на них ту музыку, которую я слышу. Стихи - это же прежде всего ритм, и я слышу музыку.
Это вот так делается?
Я это делаю так.
Денис добавляет туда аранжировку, всякие красивости?
Да, всяческие красивости, и это вот так получается. Поэтому, вот это мне интересно. И если бы в Гранде в Турции - кто там был из музыкантов? - Кашин занимался, ну, с какой-то хорошей подачи, Ренат Ибрагимов, хотя, тот больше всех занимался, и то же самое Альтов, то у них бы творчество пошло гораздо эффективней.
И хоть кто-нибудь из них это прочувствовал?
Нет, никто. Только тогда они это смогут прочувствовать, если каким-то образом мои песни будут в ротации, и они поймут, что вот он не профессионал, а что-то такое получается. Только так!
На сегодня всё. Надеюсь, вам было интересно.
Спасибо!
